Читать онлайн «Игра на вылет [= Секретная операция]». Страница 31

Может быть, и так, но интуиция и здравый смысл подсказывали мне, что эти странные прогулки по плацу напрямую связаны с покушением на Президента. Доказательств у меня не было, но покоя не было тоже.

Если это отработка еще одного, неизвестного мне варианта покушения, то предупредить его я бессилен. Я не могу схватить преступника за руку, потому что не знаю, где он будет исполнять свою работу. Я не могу остановить Президента, потому что не имею возможности к нему приблизиться. Рано или поздно эти две фигуры сойдутся в одной точке, и произойдет то, против чего я работал все эти месяцы. Произойдет убийство.

Конечно, можно, взломав оборону лагеря силовыми методами, попытаться дотянуться до этого странного пешехода, но как тогда быть с уже известным покушением? Кто его, кроме меня, нейтрализует, если никто, кроме меня, не знает о нем!

Западня, равная безысходности!

И для того, чтобы выбраться из этой безысходности, у меня есть лишь несколько оставшихся до покушения дней.

Всего лишь несколько дней и несколько ночей до мгновения, где уже никто и ничего не сможет изменить.

Большой президентский кортеж начал свое выдвижение из Москвы в регионы. Словно гигантская многоножка, он перебирал своими тысячами ног, колес и шасси, шевелил ворсинками бесчисленных антенн, вертел во все стороны глазами агентов наружного наблюдения и невидимыми объективами скрытых телекамер. Сотни тысяч людей в той или иной степени были задействованы в операции по охране жизни Президента. Но лишь единицы догадывались об истинных масштабах ее.

Первыми выступали аналитики. Нет, физически они никуда не двигались, продолжая сиднем сидеть на своих мягких стульях в затененных кабинетах секретных лабораторий. Они оставались недвижимы физически, взламывая оборону вероятного противника посредством своего выдающегося (других в подобных отделах просто не держали), не зависящего от географических перемещений интеллекта. Они делали то, что не мог сделать, кроме них, никто.

Их вероятным противником были регионы предполагаемого посещения. Да, именно так, не отдельные люди или группы людей — регионы в целом! Аналитики должны были определить степень их потенциальной опасности. Это только несведущий человек думает, что жизни Президента может угрожать только бомба, пуля или кинжал заговорщика-террориста. Но ведь есть еще сейсмические, метеорологические, гидрологические, эпидемиологические и другие условия конкретного района. И есть еще климато-географические особенности отдельных подрайонов в рамках этого большого района. И каждый из них по-своему опасен.

Президент не должен оказаться там, где возможен сход селевого потока, лавины или потенциально вероятен подземный толчок, силой превышающий расчетную прочность зданий, где ему предстоит побывать. Аналитики должны учитывать приближение еще далекого циклона, впрямую влияющего на условия авиационного полета, движения автомобильного транспорта по дорогам с конкретным асфальтовым покрытием и дальность действия визуальных средств обнаружения, используемых президентской охраной.

Аналитики должны выяснить степень политической напряженности в регионе, вычислить варианты и направленность возможных социальных выступлений и предложить способы нейтрализации их, по возможности без использования силовых методов.

И это еще далеко не все, что входит в должностные обязанности аналитической группы.

В свою очередь, на мозги аналитиков работают десятки гражданских и военных министерств и ведомств, поставляющие им горячую информацию: последние метеорологические и гидрологические карты, сделанные по спецзаказам со спутников-шпионов и орбитальных станций, фотографии конкретных участков местности, сводки происшествий и социально-политических событий и т. д. и т. п.

Аналитики передавали эстафетную палочку группам предварительной подготовки. Эти трудились уже непосредственно на местах. Они отсматривали и снимали на видеопленку, да не просто снимали, а во многих ракурсах, в местах усложненной топографии, на замедленной скорости все основные, резервные и эвакуационные маршруты президентских перемещений. Проверяли и опять-таки фиксировали на пленку все помещения, где предстояло побывать Первому, и все помещения, выходящие дверями или окнами на коридоры и холлы, по которым ему предстояло хотя бы единожды пройти. Они же устанавливали и хронометрировали протоколы встреч и визитов, оговаривали этикет, ограничивали или расширяли число лиц, допущенных до высочайших контактов.

Отдельная бригада собирала информацию о лицах (начиная с глав государств и кончая горничными и уборщицами на этажах), имеющих возможность потенциальных контактов с Президентом.

Вся деятельность второй волны охраны увязывалась с подчиненными им местными службами Безопасности, милиции, гражданской обороны, пожарной охраны и пр. В конечном итоге глазами, ушами и пальцами тысяч приданных ей помощников охрана заползала во всякую приближенную к местам президентских визитов щель. И в каждой той щели выскабливала все до стерильного блеска.

Одновременно в городах и весях вычищались все не внушающие доверия прослойки населения. До известного времени из мест своего привычного обитания исчезали бомжи, беженцы, нищенствующие попрошайки, квартирные сумасшедшие и психически неуравновешенные люди, наркоманы, хронические алкоголики, бузотеры и активисты политических течений террористической направленности. Ответственность за возможные во время высочайшего визита эксцессы целиком возлагалась на местные органы правопорядка, которые в этом случае предпочитали переперчить, чем недоперчить.

В подобных случаях нередко в одну лямку с милицией впрягалась местная преступность. Крупные авторитеты вышибали из городов опасную, труднопредсказуемую бандитскую шваль, наводили известными им методами на улицах порядок. За координацию действий с криминальными элементами отвечал специальный отдел в службе Безопасности. Авторитеты не противились управлению сверху, они понимали, что, случись что во время президентского визита, их головам на плечах не удержаться. Московская Безопасность, в отличие от местных органов, с подозрительными личностями не чикалась и свое слово относительно возможных репрессивных мер в случае нарушения временного перемирия держала строго.

Не оставались безучастными к визиту и прочие административно-хозяйственные службы. Дорожники в спешном порядке укрепляли мосты, связисты проверяли кабельное хозяйство, военные выставляли усиленные караулы подле арсеналов, оружейных комнат и ангаров с тяжелой техникой, железнодорожники заворачивали на объездные магистрали или ставили в тупики составы со взрыво-огнеопасными грузами. Трудились все, хотя мало кто осознавал свое место в общем плане профилактическо-подготовительных работ. Они просто переводили стрелки, опечатывали оружейки, перестилали асфальт…

Так поступательно, мощно и совершенно незаметно для глаз обывателей раскручивались маховики гигантской машины, именуемой на казенном языке мероприятиями по обеспечению личной безопасности Президента.

Он был единственным офицером в службе Безопасности, которому я мог более или менее доверять. В силу своих служебных обязанностей негласно надзирая за своими коллегами по плащу и кинжалу, я давно составил о каждом определенное мнение. Лучшее — об этом, необходимом мне сейчас офицере. Все прочие в моем деле были не только бесполезны, но и опасны.

Конечно, собираясь выходить на прямой контакт с человеком, не принадлежащим Конторе, я рисковал. Но, не выходя на контакт, я рисковал много большим. Время одиночного противостояния заговорщикам закончилось. Мне нужны были помощники. Быть в двух-трех местах одновременно я не мог. Довериться старой агентуре после того, как я официально дезертировал с поста Резидента Конторы в неизвестном направлении, — тем более. Мои московские союзники молчали. Других каналов связи с ними, кроме проваленного контактного телефона, я не знал. Близких друзей, способных не задумываясь броситься за меня в драку, я не имел. У конторских в принципе не бывает друзей, потому что любой друг, узнавший хоть на полслова больше положенного, автоматически зачислялся в стан врага и подлежал… несчастному случаю. Волей-неволей приходилось искать случайных союзников.

Офицера я «поймал» на рыбалке.

— Как клев?

— Так себе.

— А если я устроюсь рядом с вами?

— Валяйте, я реку не откупал.

Полчаса мы честно кидали крючки в воду, пока я не убедился, что мой сосед чист.

— У вас лишнего лоплавочка не отыщется? — спросил я.

Офицер молча раскрыл коробочку с рыболовными принадлежностями. Я подошел и стал копаться в крючках, грузилах, поплавках, а затем, так ничего и не взяв, захлопнул коробку.